"Белое солнце пустыни" - рецепт успеха

(c) Максим Бухтеев

Один из моих самых любимых советских фильмов– «Белое солнце пустыни».

Он, на мой взгляд, заслужено является классикой отечественного кинематографа.

Почему? Точно ответить на этот вопрос никто не сможет. В истории любого творческого успеха слишком много факторов, которые удачно соединились вместе. Иногда это происходит даже против воли самих создателей.

Но я  бы хотел обратить внимание на некоторые особенности этого фильма, которые явно выделяют его из общей массы. Не знаю, насколько эти особенности  повлияли на общую культурную значимость фильма, но они здесь есть – это факт.Главное –  драматургическая структура сценария. Современные тенденции создания сценариев отточили «правильную» трёхактную структуру до совершенства. Подавляющее большинство фильмов используют её и только её. Почти все отечественные и зарубежные теоретики от кино ходят вокруг этой структуры как индейцы вокруг тотемного столба, забывая о том, что громадное количество фильмов используют и другое строение сюжета, которое тоже является классическим и ещё  более древним чем сам Аристотель с его тремя актами.   «Белое солнце пустыни» – один из таких фильмов.

Вот, например, характер  героя – никакой драматической дуги! Его характер задаётся сразу в первые минуты фильма и остаётся неизменным до конца фильма. Он не полюбил никого из гарема, не подружился с Саидом и не стал, например, пацифистом, чего требуют современные каноны драматургии.

Цель героя одна и та же. Она не меняется. В фильме есть лишь одна поворотная точка сюжета (Сухова заставляют сопровождать гарем), что является преступлением с точки зрения современного сценарного мастерства. Сегодня Сухова заставили бы, например, попутно освободить деревню от басмачей, которые по ночам переодеваются  красноармейцами Рахимова.  

Главная сюжетная  линия героя – почти прямая. Нет никакого движения «от счастья к несчастью». Сюжет  в своей основе – это просто ряд препятствий для героя. Герой не мучается сомнениями и не делает выбор между, например, «любимой и деньгами», «честью и властью». Он, как самурай, уже сделал свой выбор ещё в начале фильма. Ни один современный сценарий так не пишется.

Из теории есть только антагонист. Но там опять всё плоско. Его цель тоже неизменна, а мотивация внешняя. Нет никакого подтекста или второго слоя. Абдулла должен убить гарем вместе с Суховым – всё, точка! Причём, хочу обратить внимание, в фильме особо даже не объяснятся почему. Ведь в реальной истории, которую рассказали сценаристам ветераны войны с басмачами, гарем просто бросали и несчастные женщины скитались по пустыне. Но для фильма это неважно. Все персонажи просто принимают как должное, что злодей должен  убить своих жён. Он злодей и обязан это сделать, поэтому зрители ему верят.  Сухов же не хочет, чтобы его убили и это  естественное желание. С классической точки зрения – тут вообще нет никакой драмы.      

Всё это, вроде как, не должно работать. Однако - работает, но в комплексе с остальными элементами. 

Изначально сценарий «Белое солнце пустыни» был написан под  заказ и под впечатлением от  успеха «Неуловимых мстителей». Это должно было стать советским вестерном с сильным среднеазиатским колоритом. А в жанре вестерна есть пара плохой/злой и весь вопрос в том, кто выстрелит первым. Но, во-первых, не всё так однозначно даже в простейших вестернах.  А во-вторых, режиссёр сознательно отказался от точного следования этому стилю. Мотыль мудро решил, что соревноваться с мастерами жанра, делая что-то, вроде, идеологической пародии – плохая идея. 

Он изменил первоначальный план.

Посмотрим, что же ещё есть в «Белом солнце пустыни»:

Есть лирическая пара второстепенных персонажей Гюльчатай и Петрухи. Однако, с ними жестоко расправляются ещё до кульминации, что, опять же, является преступлением с классической точки зрения кинодраматургии. 

Самый драматический персонаж это, конечно, Верещагин. Лишь у него есть полноценная «дуга характера» и сюжетная линия с переломными точками. Однако, вспомним, что он, как не крути, а всё же второстепенный персонаж, который появляется лишь во второй половине фильма. 

Есть одна поворотная точка и у Лебедева. Он против присутствия женщин в музее, но потом всё-таки помогает Сухову.

А вот, что удивительно, у Саида сюжетная линия вообще весьма условна. И то, что авторы механически повторяют трюк с его возвращением («Стреляли!») – дерзко и ярко, но неправильно с точки зрения классической драматургии.  Хотя мы и понимаем его мотивацию (долг чести), но он всё равно похож на компьютерного персонажа, приходящего на помощь игроку.

Так что же работает в фильме? Ведь, ещё в советское время кинокритики находили в нём массу недостатков не только в сценарии, но и в съёмке, постановке и актёрской игре. Многие из этих претензий справедливы. Вспомним, что фильм снимался в очень непростой обстановке – нехватка оборудования, форс-мажор, давление начальства, отвратительная дисциплина на площадке и плохая организация съёмочного процесса.

Однако, удивительным образом явные недостатки превращаются в достоинства фильма.

«Всяк солдат должен знать свой манёвр» (с) А.В.Суворов. На каждом этапе все детали фильма были творчески осмысленны, переработаны и усилены. Это как раз то, чего так не хватает современному кино. Причём, не только отечественному.

Сырой сценарий сильно сокращён, а акценты смещены с разговорной части в визуальную. Нет пустых разговоров – мотивация героев проявляется в поступках. Сухов не произносит речей перед финальной схваткой. Он просто переодевается в чистое и почти все зрители понимают – он готовится к смерти. 

Оператор, работая в тесных рамках, выжимает максимум из того, что есть, акцентируя внимание на нужных деталях, что-то усиливая, а что-то убирая из кадра.

Например, ощущение зноя усиливается постановкой жаровни перед объективом, а лёгкий эротический подтекст был подчёркнут подолом Екатерины Матвеевны.  

Актёр чувствует то, что он играет. Чтобы убийство Петрухи выглядело натуральней – актёру били в грудь настоящим штыком, подложив под рубаху доску. Причём сделано это было без ведома режиссёра. Он, как ответственный за безопасность на съёмках, наверняка бы запретил такой трюк. 

Приведу, в качестве примера работы кинематографических деталей, начало фильма.

Бедный видеоряд пустыни ещё больше усилен и гипертрофирован. Нет никаких объёктов – лишь герой, песок, и солнце. Мы понимаем – герой крут, раз идёт в одиночку по такой неприветливой местности.

Он сочиняет письмо – мы понимаем, что он идёт к жене, которую сильно любит.

Он видит Саида и откапывает его. Мы понимаем, что он смелый и хороший человек. Всё! Больше не надо ничего добавлять к характеристике героя – всё и так ясно.

А вот как эпизод с Саидом выглядит в сценарии:

«- Ты кто? - поинтересовался он у головы.

Ответа вновь не последовало. Сухов привык к людям пустыни, к их медлительности в словах и быстрой реакции в действиях, поэтому не удивился молчанию.

- Ты бандит или хороший человек? - как бы сам себя спросил он; то, что перед ним воин, определил сразу, по взгляду незнакомца.

- Может, тебя откопать? - спросил Сухов.»

А помните, что в фильме?  В фильме Сухов не секунды не колеблется и не сомневается оказывать ли помощь, хотя и упоминает, что он уже не раз был в такой ситуации и попадал из-за этого в неприятности. Минимум слов, но максимум для героя. «Делай что должен и будь, что будет». (с)

И так на всём протяжении фильма. Каждая деталь на своём месте. Каждый элемент осмысленно работает на фильм, не растекаясь как вода, а подчёркивая простую идею фильма - «Хорошие люди должны помогать друг другу и тогда добро победит».  

Для хорошего фильма этой идеи оказывается достаточно. Главное,  сформулировать её убедительно. А это, в свою очередь, возможно, только если сами авторы верят в идею.